Николай Саксонов

...Мы, атлеты сборной, не знали, сколько ему лет. Казалось, около сорока, хотя Саксонову в те годы не было и тридцати. Бритоголовый, с круглыми, как шары, бицепсами, он выступал в полулегком весе, но характер у Николая был сверхтяжелый. Его неделикатность нас обескураживала. Стоило кому-нибудь высказать похвалу в адрес начальства, как Саксонов отрезал: «Это подхалимство!» Если кто-то хотя бы чуть что присочинял, Николай тут же обрывал: «Врешь!». Словом, непокладистым был Саксонов, неуживчивым...

Мы знали, что он воевал. Об этом свидетельствовали шрамы на руках и ногах. Однако, как и где воевал, каких боевых наград удостоился, — это было для нас загадкой. Если кто-либо этим интересовался, Саксонов отвечал немногословно: «Ничего особенного не было — воевал, как все».

Много позднее, став журналистом, я узнал, что Николай Николаевич был разведчиком. Выполняя боевые задания, он получил четыре ранения, но после госпиталей неизменно возвращался в свое подразделение разведчиков. И дрался Саксонов с гитлеровцами до последнего дня, до победы, причем только на передовой...

Хороший взяли старт наши первые олимпийцы. После Удодова, Чимишкяна и Саксонова на другой день выступал Евгений Лопатин, московский динамовец. В газетных отчетах с Олимпийских игр о нем говорилось скупо: «В легком весе серебряным призером стал советский атлет Е. Лопатин».